• 1. Понятие о человеческом достоинстве в международных актах
• 2. Человеческое достоинство как ценность ЕС
• 3. Защита достоинства в праве Совета Европы

           

1. Понятие о человеческом достоинстве в международных актах

Понятие человеческого достоинства является одним из самых полисемантичных и глубоких в современной юридической науке. Такое положение обусловлено тем, что достоинство входит в целый ряд сфер человеческого бытия - от психологии до государственного управления, от юриспруденции до экономики.

Как замечает Дорон Шультцинер (Doron Shultziner), понятие «человеческого достоинства» стало широко распространенным в конституционном праве уже после Второй мировой войны - в то же время, только пять довоенных конституций закрепляли эту концепцию [1]. Представляется, что понятие достоинства довольно гибко, и мы можем наблюдать за оформлением этого понятия практически «в режиме реального времени». Важным источником представлений о человеческом достоинстве, наряду с национальными конституционным и гражданским правом, является международное право и правоприменительная практика организаций универсального и регионального характера.

Как уже отмечалось, концепция «достоинства» находит свое выражение и закрепление в целом ряде документов, как на национальном, так и на универсальном уровне. В частности, на универсальном уровне концепция достоинства упоминается, например, в преамбуле к Уставу Организации Объединенных Наций и Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенции против пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания. Акты регионального характера также устанавливают принцип уважения человеческого достоинства - например, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Американская конвенция прав человека, Африканская конвенция прав человека и народов, Хартия основных прав Европейского Союза, Конвенция Совета Европы о противодействии торговли людьми. Следовательно, можно сделать вывод, что в планетарном измерении концепция достоинства признается и закреплена. Тем не менее, говорить о формировании единого понятия достоинства на планетарном уровне представляется несколько преждевременным.

2. Человеческое достоинство как ценность ЕС

В праве Европейского Союза понятию и защите человеческого достоинства посвящено немало внимания. Это обусловлено, в первую очередь, признанием и закреплением человеческого достоинства как одной из основных ценностей Европейского Союза в статье 2 Договора о Европейском Союзе. В соответствии с преамбулой Хартии основных прав ЕС, сознательный своего духовного и нравственного наследия Союз основывается на неделимых универсальных ценностях человеческого достоинства, свободы, равенства и солидарности. Согласно статье 1 этого же акта, достоинство человека неприкосновенно. Его необходимо уважать и защищать. Содержатся упоминания о достоинстве и в Договоре о функционировании ЕС. В частности, статья 21 данного документа гласит, что в своих действиях на международной арене Союз руководствуется принципами, которые вдохновили на его создание, развитие и расширение и которые он намерен распространять в мире, а именно такими: демократия, верховенство права, универсальность и неделимость прав человека и основных свобод, уважение человеческого достоинства, принципы равенства и солидарности, а также соблюдение принципов Устава ООН и международного права.

Как отмечает Джеки Джонс (Jackie Jones), уважение к человеческому достоинству, вероятно, является одним из основных принципов европейского права [2]. Это можно увидеть не только в актах первичного, но и в актах вторичного права. В частности, в Регламенте 1141/2014 об уставе и финансировании европейских политических партий и европейских политических фондов к вновь созданным политическим объединениям выдвигается требование уважать достоинство человека в собственных учредительных документах. Директива 2016/800 о процессуальных гарантиях для детей, которые являются подозреваемыми или обвиняемыми в уголовном производстве, напоминает государствам-членам, что к детям-подозреваемых нужно относиться так, чтобы не унижать их достоинство, особенно во время содержания в местах несвободы и медицинских осмотров. Директива 2010/13 / EU о координации некоторых положений, установленных законами, постановлениями или административными действиями государств-членов о предоставлении аудиовизуальных медиа-услуг (Директива об аудиовизуальных медиа-услугах) устанавливает довольно жесткие требования к содержанию контента, который генерируется местными вещателями - в том числе, в программах не должно допускаться посягательств на человеческое достоинство.

Вывод о важности и ценности человеческого достоинства можно сделать также из толкования Судом ЕС отдельных положений первичного и вторичного права, например, в деле Netherlands v. European Parliament and Council. В этом деле Нидерланды (при поддержке Италии и Норвегии) оспаривали Директиву 98/44 по правовой защите биотехнологических изобретений. Одним из оснований обжалования было нарушение фундаментальных прав человека, в частности, предполагаемое посягательство на человеческое достоинство как общую ценность права Сообщества. Нидерланды пытались утверждать, что патентоспособность изолированных частей человеческого тела (ст. 5 (2) Директивы) «подрывает человеческое достоинство».

Решение по данному делу интересное в нескольких аспектах. В частности, Суд ЕС очертил в нем сферу охраны человеческого достоинства. Суд рассматривает человеческое достоинство как минималистскую гарантию против вмешательства государства (или Европейского Союза) в чувствительной для международного права и права ЕС сфере. Кроме того, Суд ЕС также признал, что уважение и защита человеческого достоинства должны присутствовать на всех этапах человеческой жизни.

В деле Omega Spielhallen- und Automatenaufstellungs-GmbH v Oberbürgermeisterin der Bundesstadt Bonn говорилось о компании, которая удерживала так называемый «лазердром» - место, где можно было сыграть в имитацию «войны» с помощью лазерных пистолетов. Местные власти признали практику «игр в убийство» неприемлемой и обязала компанию-заявителя изменить условия предоставления услуг, мотивируя это, в том числе, и возможным унижением человеческого достоинства. В процессе рассмотрения дела в национальном суде, последний обратился в Суд ЕС в порядке преюдицийного производства с запросом: «Совместим с положениями о свободе предоставления услуг и свободным перемещением товаров, содержащихся в Договоре об учреждении Европейского Сообщества, запрет конкретной коммерческой деятельности - в данном случае функционирования так называемого «лазердрома», включающий в себя имитацию убийства, запрещенную национальным законодательством, поскольку она нарушает ценности, закрепленные в конституции?».

Суд ЕС отметил, что право Сообщества не исключает, что хозяйственная деятельность, которая заключается в коммерческой эксплуатации игр, имитирующих акты убийств, подлежит запрету в национальном законодательстве, принятом на основании защиты общественного порядка, за то, что эта деятельность является оскорблением человеческого достоинства.

По мнению Суда ЕС, это мероприятие нельзя рассматривать как такое, что накладывает необоснованное ограничение на свободу предоставления услуг. Во-первых, правовой порядок Сообщества бесспорно стремится обеспечить уважение к человеческому достоинству как общего принципа права, является законным интересом, способным в принципе оправдать ограничения даже фундаментальной свободы, гарантированной учредительными договорами, например свободы предоставления услуг. Во-вторых, соответствующее мероприятие соответствует уровню защиты человеческого достоинства, которое национальная конституция имеет целью обеспечить на территории соответствующего государства-члена, и не выходит за пределы того, что необходимо для достижения поставленной цели. Таким образом, Суд ЕС в этом деле пришел к выводу, что уважение к достоинству человека является довольно важной для ЕС ценностью, которая важнее даже за такую ​​фундаментальную свободу как свобода предоставления услуг.

3. Защита достоинства в праве Совета Европы

Представляется, что на территории Европы другим значительным актом, направленным, в том числе на защиту достоинства, является Конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее - ЕКПЧ, Конвенция). В этом акте не содержится определения человеческого достоинства или ее элементов, только есть указание на запрет обращения или наказания, которое бы унижало достоинство личности (статья 3 ЕКПЧ). В преамбуле протокола 13 до ЕКПЧ содержится замечание, что право каждого человека на жизнь является основополагающей ценностью в демократическом обществе и что отмена смертной казни составляет суть от сути защиты этого права и полного признания достоинства, присущего всем людям.

В своей практике Европейский суд по правам человека (далее - ЕСПЧ, Суд) неоднократно указывал на основополагающий характер гарантий уважения человеческого достоинства, предоставленный ЕКПЧ. В частности, по делу Pretty v. The United Kingdom Суд указал, что уважение достоинства и свободы человека составляет саму суть Конвенции (§65). Эти же выводы ЕСПЧ повторил по делу Svinarenko and Slyadnev v. Russia, отметив при этом, что предмет и цель Конвенции как инструмента защиты отдельного человека требуют, чтобы ее положения толковались и применялись таким образом, чтобы сделать ее гарантии реальными и действенными. Любое толкование гарантированных прав и свобод должно согласовываться с общим духом Конвенции - инструмента, призванного поддерживать и способствовать идеалам и ценностям демократического общества (§ 118).

В деле Bouyid v. Belgium Суд отметил, что существует очень тесная связь между понятием обращения или наказания, «унижает достоинство» в смысле статьи 3 Конвенции и уважением к «достоинству» (§ 90). Поэтому ЕСПЧ повторил выводы Европейской комиссии по правам человека по делу East African Asians v. the United Kingdom, в которой Комиссия не согласилась с доводами правительства о том, что положения статьи 3 Конвенции стоит толковать строго (ограничительно). Это, по мнению Комиссии, противоречило бы самому духу соответствующего международного договора. В частности, в рассуждениях Комиссии было указано, что в контексте статьи 3 Конвенции понятие «поведение, унижающее достоинство» свидетельствовало о том, что общей целью этого положения было предотвратить особенно серьезному вмешательству в человеческое достоинство (§ 192). Такие же аргументы высказал Суд по делу Tyrer v. The United Kingdom, указав на то, что хотя по рассматриваемому делу заявитель не получил никаких серьезных или длительных физических последствий, его наказание ... составляло нападение именно на то, что составляет одну из основных целей защиты статьи 3 Конвенции - достоинство человека и его физическую неприкосновенность ( § 33).

Итак, убедившись, что Конвенция, протоколы к ней и практика их толкования признает достоинство человека присущее всем человеческим лицам, укажем, что определение понятия «достоинство» этот документ не предлагает. В деле M.S.S. v. Belgium and Greece Суд указал, что поведение считается таким, что унижает достоинство в понимании статьи 3, если оно унижает или оскорбляет человека, проявляя неуважение к человеческому достоинству или унижая ее, или если оно вызывает чувство страха, беспокойство или неполноценности, которые могут сломать психическое и физическое сопротивление человека (§220). Можно указать на перечень деяний, которые признаются, унижающие человеческое достоинство, согласно практике ЕСПЧ:

1. Телесные наказания несовершеннолетнего (дело Tyrer v. The United Kingdom);

2. Содержание лица с инвалидностью в тюрьме без надлежащих условий (холод, невозможность нормально пользоваться средствами гигиены, неприспособленная кровать, невозможность передвигаться камерой через периодическую разрядку инвалидной коляски) (дело Price v. The United Kingdom);

3. Содержание в тюрьме без надлежащих условий (отсутствие окна, малая площадь камеры, необходимость пользования уборной в присутствии своих сокамерников) (дела Peers v. Greece, Kalashnikov v. Russia, Poltoratskiy, Kuznetsov, Nazarenko, Dankevich, Aliev and Khokhlich v . Ukraine);

4. Полицейское насилие в отношении несовершеннолетних, в частности, пощечины (дело Bouyid v. Belgium);

5. Необходимость заключенного раздеваться и позволить осмотр половых органов лицом противоположного пола, обзор пищи заявителя без перчаток (дело Valasinas v. Lithuania);

6. Содержание обвиняемого в наручниках в металлической клетке во время публичного процесса по его делу (дело Svinarenko and Slyadnev v. Russia);

7. Ненадлежащие условия содержания в доме социальной помощи (плохое качество питания, отсутствие доступа к средствам ежедневной гигиены, изъятие одежды) (справа Stanev v. Bulgaria);

8. Принудительное применение рвотного средства к продавцу наркотиков с целью получить пакетик с наркотиками, которые он проглотил (дело Jalloh v. Germany);

9. Высылка заявителей с государства в итальянский лагерь для беженцев без предварительного получения швейцарскими властями личной гарантии от итальянских властей относительно, с одной стороны, приема приспособленного к возрасту детей, а с другой стороны - сохранение семейного единства (дело Tarakhel v. Switzerland);

10. Приковывание заключенного в кровати накануне операции и во время прохождения курсов химиотерапии (дела Henaf v. France, Mouisel v. France);

11. Необходимость для заключенного проходить еженедельное освидетельствование, в частности анальное обследование, даже если он не имел внешних контактов в течение предыдущей недели (справа Van der Ven, Lorse and Others v. Netherlands, дело Voloshyn v. Ukraine);

12. Непредоставление заключенной, которая страдала постнаркотическим синдромом, надлежащей медицинской помощи (дело McGlinchey and Others v. The United Kingdom);

13. Чрезмерный характер полицейской операции, проведенной с целью обыска в квартире политика в присутствии его жены и малолетних детей (дело Gutsanovi v. Bulgaria);

14. Принудительное кормление заключенного (дело Nevmerzhitsky v. Ukraine);

15. Помещение в одиночную камеру и принудительное бритье головы (справа Yankov v. Bulgaria);

16. Принуждение военнослужащего срочной службы сделать 350 приседаний в виде наказания (дело Chember v. Russia);

17. Длительное содержание в одиночной камере без возможности общаться с другими людьми, не основывающееся на требованиях безопасности или предшествующему поведению заключенных (дело Harakchiev аnd Tolumov v. Bulgaria);

18. Помещение душевнобольного заключенного в карцер, где он совершил самоубийство (дело Renolde v. France);

19. Настойчивые отказы правоохранительных органов предоставить заявительнице возможность ознакомиться со всеми материалами дела по расследованию смерти ее мужа (дело Gongadze v. Ukraine);

20. Ненадлежащее обращение с заявительницей в ходе расследования уголовного дела о ее изнасиловании (дело M.C. v. Bulgaria);

21. Изъятие тканей из тела умершего мужа заявительницы без ее ведома и согласия (дело Elberte v. Latvia);

22. Досудебное содержание под стражей несовершеннолетнего в тюрьме для взрослых (дело Güveç v. Turkey);

23. Принудительная стерилизация женщины цыганского происхождения при проведении кесарева сечения (справа V.C. v. Slovakia);

24. Невозможность для беременной женщины, зародыш которой претерпел аномалии, провести пренатальные генетические тесты и, как следствие, прервать беременность (дело R.R. v. Poland) и другие.

Как видим, обычно Суд усматривает посягательство на достоинство личности в физических или психических страданиях, которые этому лицу пришлось испытать. Следовательно, можно говорить, что понятие достоинства включает в себя, в понимании ЕСПЧ, как физическую неприкосновенность, так и психологическое равновесие. При этом, как уже отмечалось, например, в деле Tyrer v. The United Kingdom, публичность может быть важным фактором при оценке того, является ли наказание унижающим достоинство в значении статьи 3 Конвенции, но Суд не считает, что отсутствие публичности обязательно будет препятствовать признанию наказания таким - может быть вполне достаточно того, что жертва унижается в своих собственных глазах, даже если не в глазах других людей (§ 32).

В деле O'Keeffe v. Ireland Суд установил, что обязательство Высоких Договаривающихся Сторон по статье 1 Конвенции по обеспечению каждому, находящемуся под их юрисдикцией, прав и свобод, определенных в Конвенции, взятое в сочетании со статьей 3, требует от государств принятия мер, направленных на обеспечение того, чтобы лица, находящиеся под их юрисдикцией, не были подвергнуты пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, в том числе плохому поведению со стороны частных лиц. Это позитивное обязательство по защите следует толковать так, чтобы не возложить на органы власти чрезмерное бремя ... Вместе с тем, необходимые меры должны как минимум предоставлять эффективную защиту, в частности детей и других уязвимых лиц, и должны включать разумные шаги для предотвращения жестокого обращения, о котором органы власти знали или должны были знать (§144).

Следовательно, можно сделать вывод, что достоинство в понимании ЕСПЧ, является свойством, присущим каждому человеку, независимо от его возраста, социального происхождения, пола, национальности, вероисповедания, предыдущего поведения и тому подобное. При этом, принадлежность лица к определенным категориям населения приводит к его особой уязвимости (несовершеннолетние, пожилые люди, лица с инвалидностью, психически больные лица, лица, содержащиеся в местах несвободы, беременные женщины, беженцы, жертвы преступлений и т.д.), что требует усиленного внимания к достоинству такого лица. При этом достоинство рассматривается как понятие, отделенное от концептов «чести» и «репутации», то есть обозначает внутреннее отношение лица к себе. Как уже отмечалось, публичность унижения достоинства человека может сделать его более эмоционально болезненным, но оно не является необходимым признаком нарушения статьи 3 ЕКПЧ.

Список использованных источников: